Директор театра Михаил Константинович был очень привлекательным мужчиной, но безумно ревновал свою жену и считал, что удовлетворять ее должен не чаще раза в месяц, причем самым незатейливым способом. Сколько упреков он претерпел от нее в связи с этим! Однако, будучи твердым человеком, от своих убеждений отрекаться не собирался, да еще из-за такого пустяка!
Хорошеньким актрискам тоже не удавалось разжалобить директора своей наигранной похотливостью. И как на службе, так и в домашнем кругу за ним прочно закрепилась слава непрошибаемого аскета. Впрочем, это его ничуть не угнетало, и свою славу он не считал нужным развенчивать ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем.
Но как-то однажды вечером один «совершенно бездарный», по мнению Михаила Константиновича, экстрасенс проводил в его театре спиритический сеанс. Дабы полюбопытствовать, чем же все-таки дело закончится, директор собственной персоной водрузился в самое центральное кресло первого ряда и втайне насмехался над манипуляциями рук и вращением глаз очередного представителя белой магии.
Будучи уверенным в полной своей невосприимчивости к любому гипнотическому воздействию, Михаил Константинович расслабился – и вдруг… обнаружил себя в церкви, облаченным в рясу, но вовсе не у алтаря, а в каком-то закутке. Перед ним стояла, сверкая белыми пухлыми ягодицами, женщина с задранной на спину юбкой, а сам он совершал недвусмысленные движения, закусив подол своей рясы зубами. «Какая гадость!» - подумал Михаил Константинович, но двигаться не перестал, а напротив, еще активнее заработал бедрами. Вскоре же он услышал собственный стон, облегченно вздохнул, выпустил из зубов рясу и брезгливо прикрыл юбкой женские ягодицы. Баба тут же развернулась к нему пышной грудью, кинулась благодарно лобызать его руки и все повторяла: «Благодетель ты наш, благодетель!»
Закуток, как оказалось, был исповедальней, и следующей за мощной бабой сюда внедрилась обворожительная дама в шляпке с вуалью и защебетала: «Святой отец! Наставник наш духовный! Не дай погибнуть! Защити от муки, раздирающей мою плоть!» Он шагнул к ней и хотел было тоже задрать ей подол, как и предыдущей бабе, но она остановила его неожиданно властным движением руки и спросила лукаво: «Разве мы не пройдем в вашу келью?» «Да куда ж идти?» - растерялся Михаил Константинович. «Да что сегодня с вами, святой отец? – укоризненно произнесла дама. – Вот же дверь!»
И действительно, за его спиной была еще одна дверь, которая тут же открылась под легким нажатием руки, и за ней обнаружилась уютная комната, отделанная красным бархатом. На столе стояли бронзовые канделябры с зажженными свечами и кувшин с восхитительно благоухающим красным вином.
«Я вижу, вы ждали меня, святой отец, - кокетливо заметила дама, торопливо расшнуровывая спереди тугой корсет. И наконец, обнажив грудь, томно прошептала: - Иди же ко мне, мой милый!»
И Михаил Константинович, сам того не желая, ринулся в ее объятия. Господи прости, что она с ним делала! Точнее, он и сам принимал в этом процессе весьма деятельное участие, однако сначала будто бы вопреки своей воле. Затем воля подключилась к телу – и все пошло как по маслу.
На прощанье дама игриво щелкнула его по носу и произнесла: «Сегодня вы были как нельзя более благочинны, святой отец. Не забудьте: завтра. А сейчас мне надо идти. Да и вам пора исполнять ваши дальнейшие обязанности: за дверью уж ждет ваша верная прихожанка Ольга Петровна Осташская».
И, оправив шляпку с вуалью, она выскользнула из кельи. Михаил Константинович почувствовал себя опустошенным; однако когда через порог шагнула, видимо, та самая упомянутая Ольга Петровна, бывший аскетичный директор театра, а ныне озабоченный приходской священник накинулся было на прекрасную даму с удвоенной страстью. Но, только перед ним сверкнуло великолепное обнаженное женское тело, келья растворилась вместе с дамой – и директор снова очутился в первом ряду театрального партера.
Заявившись домой, Михаил Константинович начал с того, что потребовал от своей жены, чтобы она называла его «святым отцом». И когда супруга с издевкой ответила ему: «Хорошо, святой отец!» - директор театра бросился к ней, разорвал на ней халат и…
Бедная женщина вынуждена была позвонить в психиатрическую лечебницу. Приехавшим на вызов людям в белых халатах она пожаловалась, что вот уже в течение трех часов ее муж гоняется за ней и пытается изнасиловать. «И что, неужели за три часа ему ни разу этого не удалось?» - удивленно поинтересовались у нее. «Ну почему же! Удалось – раз семь или восемь. Притом со всякими приятными, знаете ли, извращениями… Но больше я этого терпеть не в силах!»
Михаил Константинович сидел в кресле притихший и выглядел скорее как невинный барашек, нежели как злостный насильник. Жена с нежностью посмотрела на него и… передумала. «Вы знаете, я тут, пожалуй, сама с ним разберусь. Родной муж все-таки. Какая разница, кем он себя представляет – директором театра или святым отцом. Главное, что между нами, кажется, наконец-то появилось взаимопонимание!».
Анатолий Ломакин
