«Море внутри» – фильм гениального испанца Алехандро Аменабара, получивший множество самых разнообразных киношных призов, включая и «Оскара», – наконец-то вышел в широкий российский прокат. Хотя широким его, конечно, назвать нельзя – «Море» демонстрируется лишь в нескольких столичных кинотеатрах.
Фильм Аменабара повсеместно позиционируется как посвященный теме эвтаназии, то есть борьбе страдающего человека за право умереть достойно, борьбе за свободу смерти – последнюю свободу, которой нет в демократическом мире. Фильм основан на реальных событиях – парализованный моряк Рамон Сампедро, роль которого замечательно сыграл Хавьер Бардем, покончил с собой в 1998 году, оставив после себя биографическую книгу «Письма из ада» и сборник стихов. Тема эвтаназии особенно злободневна после смерти американки Терри Шиаво, которой суд все-таки дал возможность отправиться достойно на тот свет.
При всем при том, что внешне фильм действительно посвящен эвтаназии и нагружен заумными диалогами и «философскими» высказываниями Рамона Сампедро, я рискну утверждать, что прямого отношения к эвтаназии «Море внутри» не имеет. И не столько потому, что Аменабар не делает акцента ни на позиции «за», ни на позиции «против», а потому, что тема эвтаназии для него лишь способ сказать нечто другое.
Фильм Аменабара - это поэтический гимн жизни, жизни прекрасной во всех своих проявлениях, это гимн любви, женщине, семейному очагу, природе. За два часа зритель успевает задуматься о смысле жизни, вспомнить и пересчитать своих друзей и близких, пропустить через себя мощнейшую гамму чувств. Думается, что именно этого эффекта, в конечном счете, и добивался испанский режиссер. В наш век не может быть географических открытий, однако любой, кто посмотрел этот фильм, становится первооткрывателем моря Аменабара.
«Море внутри» - это гиперэмоциональный фильм. Зритель выказывает такую палитру сочувствия, эмоций и сострадания, что в зале становится тесно. Зрительские сантименты льются рекой и впадают в то самое безбрежное море, а ты тем временем понимаешь, что этот черт Аменабар создал настолько идеальную машину по вытягиванию последних человеческих нервов, что сопротивляться этому процессу бесполезно. Сентиментальная история любви двух паралитиков способна «добить» любого и заставить сострадать даже самого закостенелого циника. Женщины плачут, мужчины обильно роняют скупые крупные слезы...
Но именно поэтому этот конфеточный фильм не на руку истовым борцам за эвтаназию. Если бы во главу угла ставилось исключительно право на смерть, то Аменабар снял бы другой фильм, в котором нарисовал картину страданий, делающих жизнь ущербного человека нестерпимой. А в конце «идеального фильма об эвтаназии» зритель должен был ощутить желание «помочь» страдающему человеку и убить его своим собственными руками. Вспомним ту же Терри Шиаво – ее страдания были всем очевидны.
Совершенно по-другому изображен Рамон Сампедро. Его обожают все. Он правит бал в своем королевском параличе, и вокруг него постоянно ошивается гарем сочувствующих женщин. Ну а вечно обаятельная улыбка Бардема и вовсе ставит на теме эвтаназии крест. В итоге за кадром остается весь тот ад, который сопровождает жизнь прикованного к кровати человека. И одного упоминания вскользь о памперсах здесь явно недостаточно.
Во всем этом великолепии, рассчитанном на сентиментальных сладкоежек, проблема смерти как-то остается за бортом. Если Аменабар и хотел родить новое чувство – чувство сострадающего желания смерти, то этого у него не получилось. Бьюсь об заклад, что никто из посмотревших фильм, не готов «помочь уйти» Рамону!
Точно также не выдерживает критики идеологическая составляющая фильма. Для Рамона Сампедро желание умереть становится навязчивым. Он вынужден постоянно думать о смерти, которая выступает для него венцом всего. Свобода – это смерть. Любовь – смерть. Радость – смерть. Да и жизнь – тоже смерть. Перед нами законченный фанат дамы с косой. И потому все его рассуждения бессмысленны. Тем более что он сам себя опровергает. К примеру, его главный аргумент – «в таком состоянии я не могу любить». Но ведь любит! В общем, остается только одно – «я могу любить, но не могу любить как Рамон Сампедро».
Больной максимализм не оправдывает смерти. Священник, которого якобы побеждает в словесной баталии Сампедро, тоже маньяк, только прямо противоположного толка. Это маньяк, влюбленный в жизнь и считающий, что по-настоящему любить жизнь можно только в ущербном, неполноценном состоянии.
Центральный и самый сложный образ фильма – это, конечно же, море. Море, с которого все начинается и заканчивается. Море как источник фантазий и грез, как стихия, позволяющая владеть собственным телом. Вместе с тем море так и остается загадкой до конца фильма. Смысл названия не раскрывается, и когда вспоминаешь, что море по своей сути одинаково безразлично как к мертвым, так и живым, становится как-то неестественно одиноко.
В общем, если забыть о проблеме эвтаназии, то фильм Аменабара совершенен. Красивые персонажи, чудесная музыка, замечательные зрительные образы. Это работа настоящего мастера. Мастера, который не делает никаких выводов, не занимает никакой позиции. Он просто делает своего зрителя на порядок богаче и учит ценить жизнь. Хотя при выходе их кинотеатра понимаешь, что смерть стала еще на два часа ближе…
Читать эту статью на английском: Sea Amenabar. A sentimental story about the dangers of happiness for paralytic
