Хотя Сергей Чонишвили и говорит о себе не без кокетства, что человек он скучный, да еще и трудоголик, но есть в нем такое характерное обаяние, под действие которого невольно попадешь с первых минут общения. В ряду его многочисленных амплуа – актера, музыканта, поэта – не так давно появилось еще одно: Сергей выступил в качестве писателя. Для многих его поклонников было неожиданностью, что самый обаятельный теленегодяй - князь Шадурский из «Петербургских тайн», он же поручик Ржевский из любимой телерекламы пива, выпустил уже вторую книгу.
Мат как реалии нашей жизни
- Сергей, что побудило взяться за перо?
- Я пишу с семи лет. Это были рассказы, рукописные книги, два года издавал школьную газету, а мои сочинения всегда отмечали учителя литературы. Во времена развитого социализма, когда я заканчивал школу, в сочинениях обязательно должны были быть цитаты. Так вот их я тоже придумывал сам, приписывая обычно Луначарскому, а дважды подписался Дзержинским.
На моей писательской карьере чуть было не поставила крест книга Уильяма Тревера «За чертой». Когда я прочел ее, решил больше не писать, потому что о том, о чем хотел написать я, уже написал он. Вернул меня к жизни другой большой писатель - Френсис Скотт Фицджеральд. В его письме к дочери я обнаружил мысли, которые мог бы отнести на свой счет: «Пусть твой рассказ вторичен, но это ТВОЙ рассказ!». Положение мое тогда было незавидным: играл в восьми старых спектаклях «Ленкома», роли были без слов, и новых работ не предвиделось, а досуг проводил в девятиметровой комнате общежития. Литературное творчество было самым простым и доступным развлечением, которое имело еще и психотерапевтический эффект.
- Ненормативная лексика в последнем вашем романе, наверное, оправдана, но все же кого–то из читателей может шокировать.
- Это реалии нашей жизни. Будет у нас другая жизнь - будут и другие слова у героев. Хотя сейчас ненормативная лексика в жизни становится до обидного привычной. Еду как–то в трамвае и слышу разговор двух девушек лет 12–13, почти полностью состоящую из мата с вкраплениями жаргонных словечек, смысл которых я понимаю с трудом… Наверное, в романе можно было бы ставить точки после первых букв, но, на мой взгляд, это выглядит довольно пошло: если слово в тексте есть, оно должно быть написано полностью.
- Как вы думаете, кто ваш читатель?
- Это совершенно разные люди любых возрастов и профессий.
- Пишете легко?
- По–разному. Иногда сажусь за стол и исписываю пачку бумаги – пишу я только от руки, думаю, в этом тоже есть своя энергетика и свой смысл. А иногда сидишь, думаешь-думаешь, но работа не идет. Моя постоянная занятость на трех работах при этом помогает, а не мешает. Если бы свободного времени было больше, то и писалось бы, наверное, хуже.
Театральная верность
- Сергей, о том, чтобы окончательно расстаться с театром и уйти в литературу не думали?
- Были такие мысли: ну, не сложится с театром - уйду в журналистику. О том, что не ушел, не жалею.
- А все эти разговоры о кризисе театра?
- Наверное, небезосновательны. Но перемены уже идут, появляются антрепризные труппы, где совершенно другие темпы работы. Зачем репетировать месяцами, когда реально спектакль можно поставить за 30-40 дней? Должен появиться новый репертуар, а для этого нужны авторы масштаба Володина, Вампилова и Розова.
- Вы не думали о том, чтобы перейти в другой театр?
- Нет, в «Ленкоме» я с 1986 года и по–прежнему ему верен. Сейчас репетирую роль в новом спектакле. Надеюсь, что скоро приглашу на премьеру.
- Знаю, что у вас есть киносценарии, а вот пьесу написать не пробовали?
- Это не мой жанр. После того, как ты в полной мере ощутил свободу, которая дает проза, трудно ограничивать себя только диалогами, зная, что не сможешь дать свои комментарии, свою оценку происходящему.
Про уродов и любовь
- Как роль в «Петербургских тайнах» отразилась на вашей карьере?
- Вообще мне чаще всего предлагали играть исключительно негодяев, или героев, которых обязательно убивали. Поэтому один из режиссеров, увидев меня в малоформатном фильме в совершенно другом амплуа, искренне удивился: «Чонишвили может и любовь играть?»
- А что, любовь может играть не каждый?
- Человек, который играет любовь, должен быть настолько заразителен, чтобы чувство его на экране выглядело убедительно. И еще он должен быть красив – мне не интересно смотреть про любовь двух уродов. А если все–таки это уроды, то такие, как у Федора Михайловича. Вообще хочется видеть на экране красивые отношения красивых людей.
- Порой погоня за экранной красотой доводится режиссерами до абсурда. Взять хотя бы ту же «Бедную Настю», где крепостные одеты, как солисты оперы.
- Безобидная «Бедная Настя»: хочешь - смотри, хочешь - нет. Гораздо страшней поголовная «аншлагонизация» и «петросянизация» всей страны. Праздничные программы производят очень грустное впечатление. Некоторые представители шоу–бизнеса решили, что могут играть. В результате, получилась самодеятельность «Шарикоподшипника».
- Вкус рождает спрос, а спрос рождает предложение.
- В нашей стране, где телевизор, как в Бразилии, стоит на первом месте, не уступая даже более насущному холодильнику, очень важно воспитывать зрительский вкус, постепенно приподнимая планку, а не жаловаться на падение общего культурного уровня. Чтобы прочесть книгу, надо сначала научиться грамоте. Так и здесь. Когда я только начинал слушать джаз стиля би–боп, мне сразу было непросто понять всю прелесть этой достаточно непростой музыки, но я заставлял себя это делать, и очень скоро услышал удивительную гармонию.
- Почему бы вам самому не снять фильм по собственному сценарию и не сыграть там главную роль?
- Дайте мне пять миллионов…
- На меньшее вы не согласны?
- Нет! Если уж делать, то на хорошем профессиональном уровне: нужно нанять людей, которые будут работать только на меня, не бегая с одной подработки на другую, нужно провести грамотную PR- компанию, не экономя в ущерб качеству.
- Новые роли в кино вам предлагают?
- Сейчас как раз нахожусь в переговорном процессе, но больше ничего не скажу: я человек суеверный!
В год – три выходных
- Сергей, как вы себя чувствовали третьим в компании с Бивисом и Баттхедом?
- Нормально. Это была обычная работа. Мне было интересно озвучивать не только главных героев, но и всех других персонажей. Проект продержался семь сезонов на американском телевидении, а потом начал свое триумфальное шествие по всему миру. Позднее им на смену пришла Масяня, прописавшаяся в Интернете.
- Кроме Бивиса и Баттхеда с Масяней на вашем счету огромное количество рекламных роликов. (Голос Сергея Чонишвили рекомендует купить нам «Комет», дубленки на Алексеевской, озвучивает «Исторический детектив», «Совершенно секретно», рассказывает про свежие номера «Каравана историй», его поручик Ржевский предлагает «взять быка за рога». - Прим автора.) Как вы попали в рекламу?
- Знакомая привела меня на радио «Максимум», оттуда была прямая дорога на телевидение - это случилось в 1993 году.
- Почему на вас такой спрос?
- Я профессионал, могу сделать работу вдвое быстрее, чем другие, могу говорить один за всех героев ролика. Таким образом, экономлю время, а значит и деньги, при этом не запрашивая заоблачных гонораров. Приятно, что это ценят.
- Для вас это, в первую очередь, стабильный заработок?
- И заработок тоже. Потому что на театре заработать невозможно, не стоит даже пытаться. Но тут и процесс творческой самореализации. Работа в рекламе - тот же актерский труд, который помогает быть в форме.
- У вас очень плотный график работы. А не хочется взять отпуск и месяц проваляться на песочке?
- Последний раз в отпуске был три года назад. У меня и выходные выпадают редко, в прошлом году их было… три: 1 мая, 31 декабря и 1 января. Месяц на пляже – это не для меня. Если была б возможность, поехал бы к друзьям в Америку, а оттуда во Францию. Но, к сожалению, пока это только мечты: если на меня рассчитывают люди, подвести их, отправившись в отпуск, я не могу.
Быт и женщины
- Дом свой любите?
- Очень. Я живу на втором этаже – человек вообще должен быть к земле как можно ближе. А под моими окнами растет вишня, и, когда весной она зацветает, кажется, что за окном японский сад. В доме у меня тоже достаточно просто - сплю на полу, на матрасе…
- Почему?
- Так потолки кажутся выше.
- А вообще как с бытом справляетесь?
- Легко. Езжу на метро, стираю в машине, колбасу на бутерброды тоже могу себе сам порезать. Я люблю хороший табак, при этом совершенно не выношу сигаретного дыма, знаю толк в хорошем вине, но в повседневной жизни могу довольствоваться малым.
- Говорят, с домашним хозяйством женщины лучше справляются. Может, стоит попробовать?
- Попытки были, но у меня с появлением женщины бытовых проблем только прибавляется.
- А как с личной жизнью?
- С трудом выкраиваю на нее время, если случаются паузы в работе. Я вообще очень скучный человек, трудоголик, который смотрит на жизнь через призму работы.
Лариса Суетенко
Читать эту статью на английском: Sergei Chonishvili: days and nights in the writings on the mattress.
