В старину подобное практиковали американские индейцы. Ритуал подвешивания живого человека на загнанные под кожу стальные крюки имел у краснокожих особое значение. Это расценивалось как способ поклонения божествам и общения с духами, испытания на выносливость и даже для исцеления от определенных заболеваний. Особую известность приобрел многодневный изнурительный ритуал посвящения в охотники - О-кее-па – когда юный индеец висел на крюках, пропущенных сквозь кожу на груди, несколько дней. Сегодня нам, наверное, сложно понимать до конца, что именно двигало индейцами в том или ином случае. Но так или иначе - шокирующий обычай не канул в лету. Однажды о нем вспомнили создатели научно-популярного фильма про индейцев - и пошло-поехало…
Фриковатая американская молодежь, поклонники татуировок и пирсинга, начала копировать опасные трюки, постепенно создав с учетом опыта древних целую «школу» - как предварительно готовиться к ритуалу саспеншна (подвешивания).
Это и предварительное голодание, и воздержание от алкоголя, лёгкая еда непосредственно перед процессом – чтобы избежать низкого количества сахара в крови, в каких позах висеть и так далее. Употреблять разного рода допинги перед процедурой и вовсе не рекомендовано. Иначе будет очень много крови, говорят ребята пирсеры, а так – разве что одна-две струйки.
О санитарии фрики тоже не забывают – вопрос об обеспечении стерильности во время процесса является 
далеко не последним. Подвешивали же, как правило, люди с медицинским образованием, работники тату-салонов.
Кто-то «шёл на крючки» ради проверки самого себя – преодолеть страх перед болью самой болью, кто ради эпатажа и завоевания авторитета, а кто и из-за потаённых мазохистских комплексов.
Вскоре «саспеншн-шоу» на базе салонов татуировки и пирсинга возникли и в странах Европы, Латинской Америки, Австралии. Несколько лет назад свои специалисты по подвешиванию, оснащенные профессиональным оборудованием, появились в России. Они, естественно – тоже профессиональные пирсеры.
Столичный «театр боли» арендует небольшое помещение у настоящего камерного театра, что приютился в лабиринте переулков старого города. Там наличествует небольшой гардероб, гримерка, становящаяся на какое-то время своего рода операционной, и миниатюрный зал на пять десятков мест со сценой. В этот раз зал был забит под завязку, а подвешивали в числе прочих и нашего корреспондента, решившего ради читателей испытать экстрим на собственной шкуре.
Выяснилось, что саспеншн – процедура платная, стоит 2000 рублей. Накладно, но, как объясняют пирсеры, цена за столь сомнительное удовольствие складывается из-за высокой стоимости оборудования в целом, а иглы для прокалывания кожи и вовсе одноразовые, изготовленные по спецзаказу. А во-вторых – такой «оброк» позволяет оградиться от охочих до приключений неадекватных личностей.
- Мы вообще только «своих», проверенных людей подвешиваем, а с новичками долго беседуем. Проверяем – нет ли «неадеквата», - подмигивает мастер. - Противопоказаний нет? Кровь хорошо свёртывается? Нервы крепкие? Эпилепсия, давление, диабет?
Прежде чем соглашаться, рекомендовано хорошенечко подумать.
-Ну, тогда начнем. С самого простого – «суицида», отвелил мастер.
Как выяснилось, так, несмотря на жуткое название, 
называется самый простой способ подвешивания - за спину, рекомендуемый для «новичков». Со стороны «засаспеншенный» человек действительно чем-то напоминает висельника.
В целом же подвешивания делятся на вертикальные (колени, грудь, спина) и горизонтальные - за спину или животом вверх. Сначала прокалываемый участок кожи тщательно дезинфицируется, затем на нем помечают маркером точки – места входа и выхода крюков. Отмеченные части стягивают зажимом и прокалывают теми самыми одноразовыми иглами, на которые стык в стык насаживается крюк – всё стерильно, в перчатках, не успеешь крикнуть «Ой»…
На вопрос о безопасности мероприятия ребята пошутили.
-Поздно уже пить «Боржоми», - засмеялись ребята. Куда опасней на горных лыжах кататься! Мышцы и сухожилия мы не затрагиваем ни в коем случае - только кожу. Ну, останутся маленькие ранки- типа, как оспины. Сейчас второй крюк загоняем, а всего будет шесть. На двух и даже на четырех по-первому разу больновато висеть!
Впрочем, после того, как в мою спину вонзились все шесть крючков, боль как рукой сняло – оставалось лишь ощущение неудобства, как будто в тело вонзились гигантские занозы. Меня отправили «погулять» - чтобы кожа привыкла, а заодно пособирать взгляды любопытных зрителей в зале. В «гримерке» тем временем уже прокалывали следующих страдальцев, а собственно к подвешиванию приступили лишь через полчаса.
Раз, два – крюки прикрепили карабинами к особой балке на тросе – настоящее альпинистское снаряжение и блоки! Накануне рискованного трюка я где-то вычитал, что новичков будут поддерживать под локти и всё ждал, когда ко мне подойдут. Но оказалось – облом. У нашей московской команды это не принято. Трос начали тянуть вверх, я жадно заглатывал воздух, не заметив, как уже оказался на цыпочках. Сознание тешила лишь одна мысль: «Висеть совсем не больно! Больно лишь когда прокалывают и потом, на массаже!» Во всяком случае – так сказали.
Куда там – снова обманули! …Три-четыре – цыпочки оторвались от пола и тут же – хрясть – это часть кожи отделилась от мышц. В этот миг я едва не потерял сознание!
-Вот и всё, теперь пусть ловит кайф! – услышал я чей то голос. Услышал как то странно, как будто в полудрёме. Кто-то резко подтолкнул сзади и я начал раскачиваться. Темный зал камерного театра, удивленные зрители – всё это виделось, как сквозь какой-то туман, а сознание наполнилось полнейшей эйфорией, хотя накануне по рекомендации подготовки к саспенжну ничего не «употреблял».
«Полёт» продолжался пока сам не сказал – «Довольно!» - около трех минут. Очень даже неплохо, как мне сказали, для новичка. А затем была еще одна важная, хотя и не самая приятная часть процедуры – извлечение крюков и массаж, если его можно так назвать. Набивший руку пирсер из команды «подвешивальщиков» вновь в стерильных перчатках жестко мял пальцами кожу вокруг ранок, выгоняя оттуда воздух. Такая процедура необходима, иначе на теле могут остаться синяки, болеть
будет сильно и долго, а то еще и попадет какая нибудь инфекция и начнет, не дай Бог, загнивать. Тогда придется уже на операцию ложится – резать кожу и вычищать.
Кстати – потому не применяют и никаких обезболивающих– ведь может попросту «сковать» кожу и воздух из под нее так и не выгонишь.
Рискованный эксперимент завершался прозаически – на «операционном» столе в гримерке. Воздух из под кожи выгнали, ранки заклеили лейкопластырем, а страх перед болью был преодолен самой болью. Одев рубашку, я снова перебрался в зал, но уже в качестве зрителя, где наблюдал за шоу тех, кто «вешался» не первый раз – за колени либо вдвоем на длинной балке по типу качелей: тут важно соблюсти еще одно условие, чтобы партнеры были примерно одинакового веса. Смотрел на девушку, которую подвешивали впервые и которая по такому случаю от страха ругалась по-матерному.
А я сидел уже в состоянии облегчения – как будто какой то камень с души упал, и думал - философствовал: мол, сегодня на наших улицах уже можно встретить тысячи и тысячи ребят и девчонок с татуировками, с серьгами не только в ушах, но и в бровях, переносице, щеках, ноздрях, губах, языках, сосках, пупках. Еще десять лет назад подобный «экстрим» повергал в шок, но сегодня скрепя сердце, общество всё-таки переварило эту моду и свыклось с ней. Ну, за исключением разве что самых замшелых ретроградов.
Примет ли оно еще и эстетическую планку любителей подвешивания, театров боли? Будет ли смотреть на их актёров и зрителей, именующих себя на американский манер «фриками» как на естественную частицу своего многообразия? Предсказывать будущее – занятие очень неблагодарное, но по мне уж лучше пусть будут такие игры в боль, чем боль и жестокость по-настоящему.
Сергей Петрунин
Читать эту статью на английском: Hanging on hooks - try on your own skin
