Конечно, окружающий мир полон опасностей, но человеческий мозг все-таки частенько преувеличивает их степень, превращая страхи в настоящие фобии. Фобия, по большому счету, придуманный страх. Он ничем не обоснован и представляет собой психическое отклонение, причины которого скрываются глубоко в подсознании. Тем не менее, многие из них одинаковы у самых различных людей. При этом некоторые фобии свойственные довольно большому количеству жителей больших городов. Чего же боятся современные городские жители?
В первую очередь, это, конечно, метро. К примеру, в Москве 70% жителей имеют страхи, связанные с подземкой. Кто-то боится упасть под поезд, кто-то – терактов, а кто-то считает, что может упасть с эскалатора. Особенно распространен страх упасть на рельсы. Впрочем, это не бессмысленная фобия – такое периодически происходит, повышая уровень страха у горожан. Но стоит заметить, что по статистике московское метро – одно их самых безопасных в мире!
Еще одна распространенная фобия – страх нахождения в закрытом пространстве: лифте, тоннелях, опять же, вагонах метро. Этот страх называется клаустрофобией и присущ обычно жителям мегаполисов. Причины возникновения клаустрофобии индивидуальны: у кого-то она может начать развиваться после проведенных в застрявшем лифте пары часов, кому-то достаточно просто рассказов о том, что может случиться, а чей-то страх вообще никак не обоснован и ничем не подкреплен.
У жителей центра бывает страх перед окраинами города. Им кажется, что стоит попасть в спальный район, как на них тут же нападут воры, насильники или убийцы. Этот страх подкрепляется постоянными разговорами по поводу криминальности некоторых районов. В Москве это может быть Бутово, в Нью-Йорке – Гарлем, в других мегаполисах существуют свои районы, в которые жители центра бояться ехать. Хотя опасности, связанные с криминалом на самом деле могут поджидать их в любом районе.
В Москве люди боятся также терактов, действий граждан неславянской национальности, техногенных и даже природных катастроф. Особенно удивляет страх природных катастроф, ведь их в Москве попросту не бывает. Впрочем, как говорилось выше, фобии как правило не имеют под собой очевидного логического обоснования. При этом в Москве нет таких страхов, как боязнь толстых людей, небоскребов, больших помоек и выходных, а в Нью-Йорке они довольно распространены.
Многие страхи появляются из-за постоянного негативного информационного потока: СМИ ежедневно рассказывают о различных катастрофах, нагнетая обстановку и повышая тревожность. Информация о глобальном потеплении, озоновых дырах и ураганах сливается воедино, и обычное штормовое предупреждение рисует в воображении людей страшные картины собственной смерти. Сильные эмоции, вызванные этими картинами, гораздо сильнее логических доводов.
Свою роль играет и реклама, в том числе социальная. «СПИД не дремлет», «Каждый десятый болен гепатитом С» и прочие громкие заявления заставляют проецировать все болезни на себя и постоянно подозревать у себя страшные болезни. Идеальные рекламные картинки убеждают человека в собственном несовершенстве: кариес, перхоть, преждевременные морщины и прочие недостатки воспринимаются как нечто, что совершенно не позволительно и не даст человеку существовать в современном обществе.
Чаще всего различным страхам подвержены социально успешные люди, достигшие высокого статуса и занимающие серьезные должности. Это связано с тем, что ритм их жизни очень напряжен, а степень ответственности высока. Постоянное напряжение провоцирует различные психозы, в том числе боязнь не справиться с работой, боязнь не понять научные термины, боязнь компьютера или телефонных разговоров.
При полной логической необоснованности фобий люди, которые ими страдают, вовсе не являются глупыми или слабыми. Многие великие мира сего страдали различными навязчивыми страхами. К примеру, Наполеон боялся белых лошадей, Цезарь – грозы, Николай Гоголь – быть похороненным заживо, а Иосиф Сталин панически боялся летать на самолете. А известный американский миллионер Говард Хьюз постоянно боялся подхватить инфекцию – он постоянно протирал руки салфетками и старался не докататься даже до собственной жены. В конце своей жизни он практически ничего не ел – еда казалась ему слишком опасной.
Страхи растут и множатся обычно в стабильные периоды жизни, когда человек может долго размышлять о жизни и смерти и давать волю воображению. В последние несколько лет в столичные клиники с проблемами навязчивых страхов люди обращаются куда чаще, чем в начале 90-х или во время кризиса 98 года. Это связано с тем, что когда человек бросает все силы на решение насущных проблем, ему некогда прислушиваться к себе. Именно поэтому в странах с высоким уровнем жизни параноидальные настроения распространены больше.
Виктория Васильева
Читать эту статью на английском: The main fear of modern urban
